Айдол-ян [с иллюстрациями] - Страница 78

Сабоним с возмущением смотрит на меня.

Ну да, — думаю я, — как-то нехорошо для него выходит…

— Ты просто не представляешь, какими скотами порой могут быть хейтеры и даже фанаты, — говорит мне СанХён, — даже закалённые люди, порою срываются, а человек без моральной подготовки на сцене, это стопроцентный провал.

СанХён смотрит на меня, ожидая от меня понимания и признания его слов. Я смотрю на него, не спеша признавать, что он прав.

— Но, господин президент, — возражаю я, — не слишком ли высокую цену платят учащиеся, чтобы агентствам потом жилось без проблем?

СанХён выпрямляет спину и несколько секунд смотрит на меня.

— Не понимаю твоего сильного желания настоять на своём, — сердясь, говорит он, — ты родилась без серебряной ложки во рту, и уже должна знать, что мир после школы — говно различной степени концентрации и сорта. Все это знают. Чтобы понять, сможет ли человек в нём плавать, ему дают понюхать этой субстанции ещё в школе. Ну да, бывает, кому-то сразу достаётся больше, кому-то меньше, это, как сложится. Однако, ты меня убеждаешь, что так делать — не нужно, хотя у тебя есть хорошие мозги и ты знаешь, что это — правильно…

— …Почему? — сделав паузу, спрашивает меня СанХён, — Так обижена на «Кирин», что не способна признать очевидное?

Слегка пожимаю плечами в ответ, озадаченный крайне негативной реакцией шефа. Похоже, я его разозлил…

— Тебя не любили в школе так, как тебе хотелось? — задаёт вопрос СанХён, — Но так директор не должен заставлять кого-то дружить с тобою. Друзей каждый заводит себе сам. Облили водой? Так в школе тут же собрание провели, предупредили, что подобного впредь не потерпят. Разве не так? На уроках ты спала? Спала. Своими делами занималась? Занималась. Учителя лояльно относились к этому? Лояльно. Какие у тебя вообще претензии к школе? Да за одну историю с краской, в другом месте, тебя бы моментально выгнали бы! СокГю был терпелив как ангел, стараясь вложить в тебя как можно больше! И какую же он получает в ответ благодарность?

Задав вопрос, СанХён смотрит на меня в ожидании ответа. Ну-у, шеф отчасти где-то прав… А отчасти — нет… Но, позиция его понятна. «Сократ мне друг, но истина дороже» — это не его случай. Для СанХёна дороже друг.

— Да нет, претензий особых нет, — отвечаю я ему, — просто хотелось сделать лучше для школы.

— Как ты можешь сделать лучше? — удивляется мне СанХён, — «Кирин» и «Сонхва» — это гордость нации. Любой тебе скажет, что это лучшие школы в стране. Это как «Сорбонна» во Франции или, как «Оксфорд» в Англии. Как думаешь, что подумают о студенте, который вздумает кричать, что в них — всё не так, а он знает, как надо?

Шеф вопросительно смотрит на меня, ожидая ответа.

— Я всё поняла, сабоним, — вздохнув, отвечаю я, поняв, что сглупил, взявшись творить добро, не выяснив, насколько оно кому нужно, — была не права, сказала глупость. Простите.

Кланяюсь. Шеф несколько озадаченно смотрит на меня, похоже удивлённым моим столь быстрым «осознанием».

— Делай — для себя, — говорит СанХён, — делай, для близких. Всех, даже Иисус, спасти не смог. А ты — вообще никто, по сравнению с ним.

Ну да, я не Иисус… Жаль, конечно, что не вышло, но нужно быть прагматиком и реально смотреть на жизнь. Шеф прав, всех не спасти… Спасение утопающих — дело рук самих утопающих… Тогда нафига мутить этот концерт? Не, ну понятно, конечно, зачем. Только вот какой будет с этого толк, если говорить одно, а делать — совсем другое? Никакого …

— Лучшее, что ты можешь сейчас сделать — это встать на сторону своей школы и её директора, — говорит мне СанХён, — это будет самым правильным твоим решением. Для всех. Для меня, для тебя, для твоей семьи, для директора СокГю, для учеников «Кирин», для её акционеров… Для всех.

— А что, — удивляюсь я, — у «Кирин» есть акционеры?

— Есть, — удивлённо отвечает мне президент, — и их акции упали в цене, что, понятно, не нравится их владельцам.

— «Кирин», частная школа… — поясняет он, по-видимому, решив, что я не до конца понял, — И у неё есть акции, цена которых снизилась из-за скандала. Проведёшь хорошо пресс-конференцию, развеешь сомнения у журналистов, цена вырастет — получишь уважение у акционеров. Связи решают очень многое.

— А-а, понятно, — киваю я, думая, как всё цепляется друг за дружку в мире.

— Не совсем понятно, сабоним, — прошу я объяснить непонятную вещь, — если у «Кирин» есть акции, то тогда по ним должны начисляться дивиденды. Но ведь школа — не завод. Откуда она берёт прибыль на выплаты по акциям?

СанХён несколько секунд молча смотрит на меня, по-видимому, удивлённый моим знанием вопроса.

— Расходы на обучение в школе меньше, чем стоимость года обучения, — объясняет он, «откуда берутся деньги», — Ещё, школа участвует в конкурсах, фестивалях, концертах, где за призовые места получает денежные призы. Но главный доход — это разница в назначенной и реальной стоимости обучения. Отсюда, чем выше престиж школы, тем выше плата за обучение. Вот с этого платятся дивиденды. Пусть небольшие, но, стабильные. Потом, иметь акции школы «Кирин» — патриотично и престижно. Понятно?

— Да, сабоним, спасибо, — благодарю я, кивая и думая о том, как лихо закручена финансовая модель добычи ресурсов. Школа ж, не производящий актив, а деньги — даёт!

— Свободные места в школе есть? — спрашивает меня СанХён, похоже, поняв, о чём я думаю.

— Нет, — отвечаю я, отрицательно мотая головой, — всё занято.

— Значит и в этом году акционеры получат дивиденды, — насмешливо хмыкает СанХён.