Айдол-ян [с иллюстрациями] - Страница 6

На несколько секунд за столиком устанавливается тишина.

— Будем надеяться, что этого не случится и ничто не повредит здоровью вашей дочери, — произносит бабушка.

Мама наклоняет голову, и начинает быстро моргать, пытаясь скрыть появившиеся в глазах слёзы. Бабушка делает вид, что не понимает, чем занята её собеседница.

— Я думаю, — говорит она, — что сейчас, лучшим для нас с вами вариантом, будет просто выждать время.

Мама молчит, не поднимая голову.

— ЧжуВону служить ещё достаточно долго и отсутствие каких-то событий вроде помолвки, или свадьбы, легко можно объяснить этим фактом. За это время история позабудется, и, если её не начнут раздувать в СМИ, а я позабочусь о том, чтобы этого не случилось, всё можно будет завершить короткой строчкой — расстались из-за изменившихся жизненных приоритетов. Или, что-то вроде того. Сейчас много подобного пишут…

— А что будет с репутацией моей дочери? — поднимает голову мама.

— Да, этот вопрос достаточно щепетильный, — кивает МуРан, — но, разве ваша дочь, ДжеМин, не решила строить музыкальную карьеру? Смотря на её успехи, можно сказать, что у неё есть все шансы стать знаменитостью Кореи. А когда она станет знаменитой и богатой, вам потом будет не сложно подобрать для неё хорошую партию.

Мама обдумывает льстивые слова бабушки.

— Я спрашивала ЧжуВона, — продолжает МуРан, — он сказал, что между ним и ЮнМи нет никаких чувств. И ваша дочь, как я понимаю, их тоже, к нему не выказывает. Они никогда не встречались ради романтических отношений.

Мама молчит.

— Поэтому, — говорит бабушка, — наилучшим вариантом я вижу возвращение к тому, что было. Пусть ЧжуВон и ЮнМи ещё поиграют роль парочки, как они делали это раньше. У них это хорошо получалось…

— Что они делали? — с изумлением поднимает глаза на бабушку ДжеМин.

Бабушка, в свою очередь, с удивлением смотрит на неё.

— Вы — не знаете? — изумляется она, — Ваша дочь вам ничего не говорила?

Мама несколько теряется от вопроса.

— ЮнМи мне ничего не говорила, — отрицательно покачав головой, отвечает она.

— Однако, — тоже качая головой, но уже осуждающе, произносит бабушка, — ммм… Что же делать? Тогда, пожалуй, мне придётся рассказать вам эту историю. Не зная зачем, я почему-то взяла с собою досье… Словно, как чувствовала…

Обернувшись, бабушка жестом подзывает своего секретаря, стоящего у двери, и, когда тот подходит, берёт из его рук тонкую папку. Мама, с удивлением наблюдает за происходящим.

— Вот, взгляните, ДжеМин-сии, — предлагает МуРан, достав из папки фотографию и протягивая её маме, — чтобы это фото не попало в СМИ, мне пришлось заплатить миллион вон…

Мама берёт фотографию и первое, что она с удивлением видит на ней, это свою дочь, сладко прикорнувшую на плече у ЧжуВона. Потом, во вторую очередь, её глаза замечают, что ЮнМи в мужской одежде и находится она за какой-то решёткой…

Мама, увидев целиком всю картину, издаёт крайне изумлённый звук. Словно человек, внезапно обнаруживший в своём маленьком и уютном туалете рыжего орангутанга, в цилиндре и с трубкой в зубах, читающего на унитазе газету. Бабушка, очень довольная столь непосредственной реакцией собеседницы, с огромным удовольствием смотрит на маму, предвкушая продолжение своего рассказа.

Время действия: этот же день, вечер

Место действия: общежитие «Корона». В двери входит ЮнМи.

Так, а это что такое? Наблюдаю у входа две мои сумки, с которыми я сюда перебрался. Аккуратно поставленные, аккуратно застёгнутые и, судя по их раздутым округлым бокам — не пустые. Странно, кому они понадобились…

В этот момент в общий коридор выглядывает СонЁн, видно привлечённая стуком входной двери.

— Добрый вечер, СонЁн-сонбе, — здороваюсь я с ней и спрашиваю, — Сонбе, а что с моими сумками? Почему они стоят здесь?

— Это твои вещи, — отвечает она, — КюРи их собрала и сложила, чтобы тебе было проще их забрать. Чтобы тебя не задерживать.

— В смысле? — оторопело спрашиваю я, — Что значит — не задерживать?

— Но, ты же исключена из группы? Значит, жить здесь теперь не можешь…

— А когда меня исключили из группы? — удивляюсь я.

— Сегодня. Когда ты была у президента СанХёна, — удивляется мне в ответ СонЁн.

— Президент СанХён мне об этом ничего не говорил, — отрицательно мотаю я головой, — наоборот, сказал, что у меня будет много работы в группе!

— Да-а? — замирая с отставленной в сторону рукой, озадачивается на это СонЁн.

В этот момент в коридоре появляется КюРи.

— Онни, — обращается к ней СонЁн, — ЮнМи говорит, что президент СанХён оставил её в группе.

КюРи вытаращивается на меня как на факира, доставшего из кармана пижамы настоящую механическую пишущую машинку.

— Как это может быть? — спустя пару секунд спрашивает она у меня, — Разве после скандала с нарушением контракта из-за свадьбы, ты можешь быть айдолом?

Молчу, соображая, что сказать. Почему бы и нет? Скандал, скандалом, айдол, айдолом…

— Может, тебе всё же стоило вначале поговорить с менеджером Кимом? — спрашивает СонЁн у КюРи, видя, что я молчу.

— Его не было сегодня целый день, — отвечает ей та, — я ждала, но он так и не приехал.

— Надо было позвонить, — укоряет СонЁн.

Ага! — соображаю я, — Самоуправство! Девочки услышали историю про женитьбу и, когда меня вызвали к СанХёну, решили, что меня позвали туда для выдачи «волчьего билета». Ладно, сейчас я наведу порядок! Кто тут меня выселял? КюРи? Обрадовалась, что снова будет жить одна?