Айдол-ян [с иллюстрациями] - Страница 100

100

— … Помнишь? — спрашивает она, и, бросив взгляд на секюрити, уточняет, — Тебе это ещё интересно, или уже нет?

— А-а, «Цветы для Элджерона»! — говорю я, вспомнив историю с конкурсом, — Да, сонбе-ним, помню. И что с ним произошло на конкурсе?

— К сожалению, — говорит ДуНа, — он не получила никакой награды…

Вот оно даже как? — думаю я, кивая в ответ учительнице, — Произведение, удостоенное в моём мире всемирного признания и кучи наград, здесь, на местном конкурсе школьных литераторов, не «выбило» даже занюханного третьего места! Гримасы бытия или разность миров?

— А почему так случилось, сонбе-ним? — спрашиваю я, — Вы, случайно, не знаете?

— ЮнМи, мне очень жаль, — говорит учительница, внимательно смотря на меня и видимо выглядывая признаки огорчения, — но жюри решило, твоё произведение затрагивает слишком взрослую тему и может быть не понято школьниками…

Да наоборот мне кажется, что школьники моментом бы всё поняли. В школе как раз и начинаются те чудные времена, когда тебя пиНнают за то, что ты отличаешься от других…

— … И потом, ты написала свой рассказ на английском языке, — продолжает объяснять мне причины провала учительница, — к сожалению, не так много к Корее школьников, которые владеют иностранным языком так же свободно как ты.

В общем, понятно, — делаю я для себя вывод из полученной информации, но, вроде, это не всё, что мне хотели сказать?

Смотрю на замолчавшую ДуНа, учительница смотрит на меня, молчит.

— Спасибо, госпожа ДуНа, — благодарю я, — я всё поняла. Но, мне кажется, что вы хотели сказать что-то ещё?

— ЮнМи, не помню, говорила я тебе или нет, о моём хорошем знакомом в Америке, — говорит учительница, — который увлекается фантастикой. Твоя работа произвела на него большое впечатление, и он хочет, чтобы о ней узнали другие люди…

… - речь идёт об издании рассказа в Америке, — сделав паузу, видимо для того, чтобы в мой мозг лучше «всосалось» говорит ДуНа, строго смотря на меня.

Издание в Америке? Хм, почему бы и нет?

— А на каких условиях? — интересуюсь я у учительницы.

— Вот поэтому я и подошла с тобою говорить, — отвечает мне она, — Я не хочу быть посредником в деле, в котором ничего не понимаю. Мне сказали, что возможно, это может быть напечатано в бесплатном журнале для молодых авторов, возможно, оно будет частично платное, возможно, полностью платное. В зависимости от того, какие цели ставит перед собою автор. Нужно всё обсуждать и договариваться. Если тебе это интересно, тогда дай мне свою контактную информацию, и я передам её в Америку. Будешь разговаривать с мистером Сэмом сама. Если тебе это не интересно, то тогда закончим на этом наш разговор.

Я размышляю, смотря на возвращающуюся ЁнЭ. Когда она доходит до меня, я уже принимаю решение

— ЁнЭ-сонбе, у меня есть какие-нибудь визитки, с моими координатами? На которых были бы записаны мой телефон или, электронная почта?

ЁнЭ, поздоровавшись с учительницей, отрицательно трясёт головой.

— Нет, — отвечает она, — по правилам, общение с артистом идёт только через агентство. Нельзя давать свои личные телефоны и адреса почты.

Понятно.

— Сонбе-ним, — поворачиваюсь я к учительнице, — если я попрошу у вас номер мистера Сэма, это будет корректно?

— Пожалуйста, — отвечает учительница, — только когда будешь звонить, помни про разницу во времени.

— Я пошлю предварительно перед звонком СМСку, — благодарно киваю я за напоминание.

— Только не забудь, — говорит учительница, доставая свой телефон, чтобы посмотреть на нём номер Сэма, — у айдолов такая сумасшедшая жизнь…

— Не забуду, сонбе-ним, — обещаю я, — это ведь в моих интересах.

— Сонбе, — оборачиваюсь я опять к ЁнЭ, — запишите, пожалуйста, напомнить мне, позвонить в Америку по поводу книги…

(несколько позже. Возле школьной доски почета, на которой вывешены портреты знаменитых учеников «Кирин»)

— А где же твой портрет? — недоумённо спрашивает у меня СунОк.

Смотрю на доску, ещё обегая её глазами. Нету! Ли ХеРин — «висит», а меня — нет…

— Не знаю, — отвечаю я онни, пожимая плечами, — может — мыши съели?

— Какие мыши? — не понимает СунОк моего юмора, — Ведь директор школы обещал, что его повесят!

Я опять пожимаю плечами, в этот раз — молча. Мало ли кто кому, что обещал?

— Как же так? — обижается онни, поняв, что я — «пролетел», — Пообещать и не сделать? Разве директор не должен держать своё слово?

— Дочка, прекрати, — говорит мама, наклонившись к ней и несильно дёрнув за руку, — посмотри, на нас все смотрят. И снимают.

Ну да, — бросаю я несколько взглядов по сторонам, — смотрят и снимают. Похоже, хотят снять мою кислую физиономию и выложить в сеть. Хотят запечатлеть проявление искренних чувств, вампиры фотоаппаратные…

Широко улыбаюсь маме и онни, обращаясь к ним.

— Пойдёмте занимать места, — предлагаю я, — скоро начнётся торжественная часть…

(спустя примерно час)

Судя по времени, скоро моя очередь…

Сидим семьёй на последнем ряду зала, в правом углу. ЁнЭ сказала, что посадили так, чтобы решить проблему с телохранителями. Родственников, пришедших посмотреть на своих чад, получающих диплом об образовании, пришло много, а зал — не резиновый… Короче, мои секьюрити сорок пять минут стоят на ногах, сзади, за моею спиной. Но, это не страшно. В зал пустили со мной только двоих, они неспешно меняются по ходу «процесса». «Процесс», сам по себе — простой. На сцене, четверо старших преподавателей, берут со столиков, заранее сложенные по порядку документы и вручают их поднявшимся на сцену ученикам. Ученики поднимаются на сцену по четверо, очередных приглашает ДонХё, стоя за трибуной, с которой директор СокГю произнёс небольшую речь, начиная торжественное мероприятие. Сам директор, закончив говорить, перешёл за стол, на правом краю сцены, где сидит вместе с несколькими членами совета попечителей, хлопая и наблюдая за происходящим.

100